В предыдущей колонке я, поняв, что не могу писать лучше, чем Джан Турчи, просто сделал перевод первой части его замечательной статьи– возможно, последней, предсмертной (датируется июнем 2009 года). Турчи, напомним, пока остается самым красноречивым, самым яростным в мировой истории борцом с антитабачной заразой; этот итальянец возглавлял одновременно все ведущие организации по борьбе с антитабачниками, и отличался тотальным радикализмом. Вот этот свой радикализм он в статье и объясняет.
Предыдущая колонка (начало моего перевода его статьи) заканчивалась описанием идеологии антитабачника: тот обязан считать, что курильщик «зависим». И если бы он не был «зависим», то без вопросов бы смирился с государственным контролем. С точки зрения антитабачника, человек – это «безмозглый кусок мяса, нуждающийся в защите, — пишет Турчи. — Он может протестовать сейчас, но он полюбит нас позже. Так эти всезнающие фанатики оказываются призванными (они призвали сами себя) защищать этого несчастного и его детей от него же, и от зла, которое несет та или иная отрасль, нравится человеку эта защита или нет».
С этой точки продолжаем перевод статьи.
Тирания всегда основывается на контроле за информацией, и последний бастион тирании сегодня – это общественное здоровье. Культ здоровья совершил грандиозный захват власти. Он обязан контролировать разные отрасли экономики, чтобы контролировать людей.
Тут нет ничего нового. Контроль государства над частным производством через некий «общественный договор» был самой сердцевиной фашистской экономической доктрины Муссолини.
Если вы хотите следовать фашистской доктрине, то прежде всего вам нужно заново обозначить, что такое права человека. Это делается с помощью нигилистской формулы «право не делать что-то». В Италии при Муссолини «право не делать что-то» резко преобладало над «правом делать что-то», поскольку такой «общественный договор» позволял государству без ограничений вмешиваться в жизнь граждан, и так контролировать их через жесткие законы.
И сегодня мы видим ту же страсть к «жестким законам». Это термин, активно используемый правительствами и СМИ. «Жесткий», угнетательский закон, как считалось при Муссолини, подавал сигнал публике, что режим «чертовски серьезно настроен» и готов вмешиваться в частную жизнь, при полном неуважении к воле и выбору граждан. Это был сигнал о полном презрении государства к тем ценностям, которые оно не одобряло.
И вот сегодня мы видим повсюду это «право не делать что-то» — а именно, право НЕ вдыхать чей-то дым, право детей НЕ иметь курящих или жирных родителей, и так далее.
Угнетатель кормится ненавистью и полагается на общественный аппетит к тому же продукту. Он знает, что должен делать это блюдо приемлемым для масс. Но поскольку даже тирану нужны какие-то оправдания, он готовит неизбежный гарнир правдоподобия к главному блюду – злобному подавлению человека. Отсюда нынешнее массовое производство эпидемиологической мусорной науки, щедро оплачиваемой из кошелька налогоплательщика. Эти деньги переходят к покорному университету поблизости, или к компаниям, «опрашивающим» общественное мнение – чтобы показать «подавляющую» поддержку публикой запретов на курение. При этом очевидный конфликт интересов тут будет полностью проигнорирован нашей госпропагандой. А дураки, которые все это могут проглотить, проглотят что угодно, и тут мы видим неограниченный потенциал для насилия разъяренной толпы.
Постоянные упоминания об авторитете власти – это тоже важнейший элемент фашизма. «Недисциплинированные» итальянцы имели дело с этой штукой, и, наверное, именно поэтому у них и сегодня репутация недисциплинированных. Но большая часть наций не сталкивалась с фашизмом непосредственно, и поэтому сейчас поддается на те же сверкающие приманки: безопасность (так играют на человеческих страхах), здоровье (так играют на иллюзиях бессмертия) и защита (так угнетение выдают за услугу). Как и в те времена, свобода оказывается обесцененным товаром. Как и в те времена, вам подсовывают «свободу от чего-то» вместо «свободы делать что-то».
В борьбе с фашистским мышлением умиротворение не работает, споры бесполезны, логика неприменима. Ваше цивилизованное, толерантное поведение фашистами воспринимается как комичный знак слабости. С антитабачниками (и борцами с сахаром, мясом и чем угодно еще) бесполезно торговаться или взывать к их разуму. Когда они в чем-то уступают, это только для того, чтобы выиграть время и потом угнетать вас еще эффективнее.
Чемберлен этого не понимал, зато понимал Черчилль, который сказал: «Умиротворитель – это тот, который кормит крокодила в надежде на то, что тот съест кормящего последним».
Сэр Уинстон понимал фашизм так же хорошо, как он понимал бы сегодняшних антитабачников. Крокодилята могут выглядеть милыми и невинными, они даже могут быть даже нежными. Но лучше убить их сейчас, чтобы не оказаться их следующей едой.
Конец статьи Джана Турчи. К этому можно добавить следующее: совсем недавно я выступал на Валдайском табачном фестивале с лекцией о том, что борьба с курением была задумана и начата в «третьем рейхе», это было абсолютно нацистское предприятие, затем полностью унаследованное американскими запретителями. Унаследованное до мелочей – от медицинских фальшивок до идеологии того, что курящий морально и физически угрожает окружающим, что человек не хозяин своему телу, он обязан быть здоровым ради рейха, которому служит.
Итальянский фашизм в чем-то отличался от германского национал-социализма, при этом я плохо знаю итальянскую разновидность этой идеологии. Зато с ней был хорошо знаком итальянец Джан Турчи, и он поэтому будет всегда оставаться ценным для нас.
Дмитрий Косырев
