Домбай. С мыслями о Килиманджаро. Часть II

Записки афисионадо
Минуло два дня. Мы успели неплохо освоиться в Домбае. Прижились в отеле, походу сменив номер, первый показался нам очень холодным. Я восстановил свои навыки катания на горных лыжах. Даже освоил «красную» трассу, которая начинается на 3000 метрах и куда везут двумя подъёмниками. Собирался и дальше оттачивать своё мастерство, но…
Валерий Лаврусь

Открытка из Домбая

  Минуло два дня. Мы успели неплохо освоиться в Домбае. Прижились в отеле, походу сменив номер, первый показался нам очень холодным. Я восстановил свои навыки катания на горных лыжах. Даже освоил «красную» трассу, которая начинается на 3000 метрах и куда везут двумя подъёмниками. Собирался и дальше оттачивать своё мастерство, но… 24-го на ужин Валико съела что-то очень острое, сугубо национальное… И ведь была же нормальная пища, кроме кавказской кухни с её харчо, лагманом и чанахами! Были же всякие щи-борщи и куриная лапша, картошка в горшочках, причём по доступным ценам, за тысячу обедали на двоих… И уж если очень хотелось чего-то национального, то, пожалуйста, на каждом шагу хычины – вкусные лепёшки с сыром и травами, а ещё и с мясом и даже с картошкой. Так, ведь нет! Нужно было наесться безумно острых томатов в собственном соку. И весь день 25-го Валико провела в номере на голодной диете. А я в солидарность с ней не поехал на гору и собрался пошататься по посёлку.

  Во-первых, нужно было найти что-то простенькое на ужин для Валико, вроде обычных сухарей. Всегда, сначала огненные томаты в собственном соку, а потом пресные сухарики.

  Во-вторых, я собирался послать своему питерскому корреспонденту открытку. Есть у меня традиция отовсюду посылать открытку замечательной девушке из Санкт-Петербурга. Из Палестины посылал, из Италии посылал, из Австрии… Из Домбая, конечно же, тоже было нужно.

  В-третьих, нужно было купить каких-нибудь сувениров. Впереди 8 Марта, дни рождения коллег, аутентичные подарки будут востребованы.

  Составив план действий, обсудив его с легкораненым коллективом, я пошёл на завтрак. Пока набирал в тарелку хлеба, ложки-вилки, наливал чай, — заявился кот Василий,  питомец Кати, нашей симпатичнейшей администраторши. Заявился и тут же взялся заливать кровью всё вокруг: у него оказалась открытая рана на груди. Кому-то стало плохо, кто-то умчался за бинтами. Кота мы общими усилиями поймали, перебинтовали и отправили отлёживаться в холл на кресло. Весна. Вот и тянет парня на подвиги. Впрочем, всех нас тянет на подвиги…

  Сухари я нашёл.

  Открытки тоже. Даже почту нашёл. Выглядело почтовое отделение, как вагончик, им на поверку и оказалась. Там работали две женщины, одна из которых, увидев меня с открыткой, взялась ворчать, что обеденный перерыв, что «носит тут вас», но марки продала и открытку приняла, тут же влепив ей штемпель. Открытка, кстати говоря, оттуда непросто пришла, она прилетела! Это вам не Италия, откуда открытки целый месяц идут пешком.

Фото 1.jpg

  Выполнив первые два пункта, я отправился на рынок за сувенирами и подарками. Пока толкался между рядами, покупая вязанные шерстяные носки с оленями и снегирями, глиняные чайники, сборы трав и варенье из барбариса и облепихи, в небе над Домбаем летали парапланы! Красивые. Яркие. И летали они подозрительно давно.

  Я ходил на почту, а они летали, я покупал сувениры, а они летали, я пришёл в отель, а они летали, я шёл на обед в кафе, а они летали! И, чёрт побери, они летали не просто так! Ещё осенью в Подмосковье я собирался полетать на параплане, конечно же, в качестве пассажира, но не получилось. И вот… Они прилетели сюда! Надо только было выяснить, где же мне искать пилотов?

  Пока ждал заказ в кафе, залез в интернет и нашёл в «ВКонтакте» номера телефонов неких Константина и Владислава, которые приглашали в небо над Домбаем. Оба номера ожидаемо не ответили. «Жаль, – подумал я, – а могли бы заработать денег…» Но пока я ел борщ, пришла смс-ка, что абонент Константин уже дважды звонил. Надо же! Чего же я не слышал-то? Я перезвонил.

  Да. Эти парни летали. Да, это их яркие и красивые парапланы целый день соблазняли меня на отчаянный поступок. Более того, они сразу предложили мне подняться на гору, и прямо сейчас полететь. «Нет-нет-нет… – решил я не торопиться, – давайте завтра утром» – «Завтра, так завтра, – легко согласился Константин, – я часов в десять позвоню, скажу, лётная тут погода или нет».

  Остаток дня прошёл без приключений, только уже вечером, когда я возвращался после ужина, навстречу мне попался все тот же Василий. «Голова повязана, кровь на рукаве». Кот не спеша, но целенаправленно шёл куда-то по своим серьёзным кошачьим делам. Геройский герой! Я позвал его, он сверкнул на меня злыми жёлтыми глазищами и продолжил путь. Я не стал его задерживать. Может, у них тут так принято, чтобы коты в бинтах ходили по своим делам. Вон перед этим на улице я встретил лыжника с перевязанной ногой и на костылях, никто же за ним не бежал и не пытался остановить из-за боязни, что сейчас он опять полезет на гору кататься. Вольному – воля…

  Но я оказался неправ. При подходе к отелю, увидел волнующуюся толпу, а внутри неё мечущуюся и заламывающую руки Катерину:

  – Ушёл! – кричала Катя, бегая по двору отеля и заглядывая во все тёмные тайные уголки. – Ушёл Вася! Ушёл стервец! Я же просила всех вас, не выпускайте… Не открывайте двери! Просила же!

  Толпа молча сочувственно внимала.

  – Катя, – поймал я за руку расстроенную женщину, – Катя, я его только что видел, он шёл по главной улице (Группенфюрер, Штирлиц идёт по коридору!)

Катя бегом подхватилась по улице в центр.

  Мы нашли его, изловили и водворили на место в кресле. Он сердито ворчал, но, видимо, смирился со своей участью. Однако ночью снял бинты и ушёл к кошкам. Одним словом – Кот. Мужик! Мы все такие, вечно норовим снять бинты…

  Вот зачем, спрашивается, мне эти парапланы?

 

Парапланы

  После завтрака – завтракали мы уже вместе, Валико значительно полегчало – я в томлении вышел на балкон и, рассматривая утренний посёлок, стал нетерпеливо ждать звонка от Кости.

  Посёлок Домбай стоит… в Домбайском ущелье, в ущелье реки… Домбай-Ульген, на высоте 1500-1600 метров. Посёлок с трёх сторон окружают трёх-четырехкилометровые горы. Самая красивая и отовсюду видная – Белалакая (3861 м). Её острый пик, покрытый ослепительно белым снегом, сверкает над Домбаем по утрам, а к четырём по полудни создаёт посёлку общую тень. Говорят, своё имя – Полосатая – гора получила из-за кварцевых полос разного цвета. Не знаю, я полос не видел. Зима. Снег.

  Второй по красоте и тоже отовсюду видный – Пик Инэ. Если Белалакая имеет несколько асимметричную форму, то Пик Инэ практически идеальный тетраэдр.

  С западной стороны реки возвышается необъезженная лыжниками залесенная гора Семенов-Баши (названа в честь нашего великого географа Семенова-Тяньшанского), с другой, восточной, Мусса-Ачитара. Это трехкилометровая достаточно пологая гора, на которой сосредоточены все подъёмники и зоны катания. Там я позавчера катался, оттуда, Бог даст погоду, мы сегодня полетим. Пока погода стояла хорошая, как и все дни перед этим: тепло, солнечно, безветренно. Но это внизу, наверху погода куда более самостоятельна.

Фото 2.jpg

 

  В пять минут одиннадцатого мобильный замурлыкал.

  – Алло, доброе утро!

  – Доброе! Погода отличная, поднимайтесь.

  – Еду! – и я дал отбой. Летим, значит… Летим! Летим!

  – Валя, летим! – я ворвался с балкона и заметался по комнате, на ходу решая, что же такое надеть?! Всё-таки полет в горах… на высоте двух-трёх километров… февраль… полчаса без движения… О! А надену-ка я термобелье.

  – Ты поедешь со мной? – я смотрел на Валико, натягивая лыжные штаны.

  – Не… Я тебя на подъёмнике брошу. По рынку похожу… Тоже надо сувениров девчонкам купить… Ты же уже купил своим?.. девчонкам?!

  За тридцать лет совместной жизни Валико привыкла к моим полётам и залётам.

На подъёмнике она меня чмокнула, и оставила. А я ей оставил свою банковскую карту. Мало ли… И уехал.

  На гору можно попасть двумя разными очередями подъёмников старой и новой.

  Старая очередь начинается маятниковой канатной дорогой, поднимающей с первого на третий уровень вагончиком вместимостью 35 человек. Третий уровень – 2270 метров. Далее, двухкресельный открытый подъёмник доставляет катающихся на четвёртый уровень (2500 метров), и там основная тусовка. Там множество прокатов и кафе, есть зоны катания для начинающих – «лягушатники» с бугельными подъёмниками. Народ катается, гуляет, загорает, пьёт чай и глинтвейн, ест хычины и шашлыки, причём плотность народонаселения такова, что никто не чувствует себя одиноко. С этого уровня стартует следующая двухкресельная канатная дорога на пятый уровень, на 3000. На пятом уровне тоже есть и кафе, и прокаты, и «лягушатник». С пятого начинаются основные лыжные трассы, и все они – «красные».

  Новая очередь подъёмников – в настоящее время наиболее востребованная, — современная, скоростная, гондольная, восьмиместная. Её не надо ждать, когда она заполнится, она отправляется каждую минуту-две. Гондолы поднимают на третий уровень, откуда стартует современная шестикресельная канатная дорога, и она сразу поднимает на пятый уровень (помните, 3000 метров).

 

Фото 3.jpg

  С пятого есть ещё один четырехкресельный подъёмник, который сначала спускается в седловину между пятым и шестым, а затем поднимается на шестой уровень (3168). В седловине расположен ещё один, высокогорный, «лягушатник».

  Есть другие канатные дороги, но, кажется, все они старые и давно не работают.

  Я поднимался новой очередью. И в 11:30 стоял на пятом уровне, на высоте трёх километров возле распорядителя полётов. Пожилой, похожий на индейского вождя, дядька организовывал желающих полетать на парапланах в очередь и одновременно следил за погодой в атмосфере.

  – … я говорю Вам, мадам, если Вы отойдёте, а сейчас кто-нибудь из пилотов вернётся и будет готов лететь, я отдам Ваше место…  – и, зажимая гашетку рации, без перехода наговаривал в микрофон, – 3000 метров, ветер в направлении Домбай-Ульген, один-три метра в секунду…

  – Вы же авиация! – пыталась надавить дамочка. – У Вас все должно быть по часам!

  – Как говорил один мой знакомый пилот, по часам у нас только похороны, а полёты у нас по текущему состоянию, – и вождь, довольный своей солдафонской шуткой, каркал простуженным старческим смехом. Мадам как ветром сдуло.

  Но бесшабашных и смелых нас набралось уже три человека.

  – Пилоты, у меня два пассажира точно, третий готовится…

  – Хорошо, вождь, мы поднимаемся, – просипела рация.

  Через пятнадцать минут на площадке пятого уровня собрались пилоты и тут же заспорили. Пока они на подъёмнике поднимались, налетел ветер, не очень сильный, пять-шесть метров в секунду, но самое неприятное, он все время менял направление и дул рывками.

  – Я в такой ветер не полечу! Рванёт и кинет на скалы! – собирая в большую сумку параплан, оправдывался пилот с татарской внешностью. Глядя на него, я сориентировался, это Равиль, вождь несколько раз обращался к нему по рации. – Это ты, Костян, у нас такой крутой, а я пас! – продолжал он, обращаясь к молодому парню с рыжей бородой.

  Третий, судя по всему, Виталий стоял в стороне, насвистывая какой-то мотивчик, курил и не ввязывался в спор.

  – Зажрались вы, мужики… Всё бы вам только в штиль летать, – Константин повернулся к нам, и бегло всех оглядел. – Кто тут на длинный залёт?

  – Я, – шагнул вперёд я, – мы с вами созванивались.

  – Пошли. Выше поедем… Может, и ветер утихнет… Есть билет на шестой уровень?

  – Сквозной.

  Костя подхватил огромный рюкзак, а я схватился за сумку с парапланом.

  – Я, вообще-то, привык сам… – глядя на меня, буркнул Костя, но сильно возражать не стал, когда я подтащил параплан к подъёмнику.

  – Ты сегодня какой полёт делаешь? – я решил, что с пилотом надо бы на ты, дело такое…

  – Второй будет. Первый сделал, как тебе позвонил, – Константин тоже не стал затрудняться в обращении. Вот и славно!

  Мы взгромоздились на подъёмник и поехали на верхний уровень.

  – Очень похоже на седловину Эльбруса, – я рассматривал ложбину между пятым и шестым уровнями.

  – Ты там бывал?

  – Тем летом. В июле.

  – Моя 31 июля взошла. Каждый год восходит… А я тут десять лет… И все никак не решусь.

  – А там некоторые слетают прямо с вершины…

  – Некоторые слетают… – задумчиво повторил он и замолчал, ковыряясь с настройками какого-то прибора.

  Ложбина между уровнями, действительно, очень напоминала седловину Эльбруса. Всё здесь было похоже. И горы, и солнце, и снег, и даже люди, которые лежали на снегу, только там они валялись от усталости, а здесь просто балдея, очередной раз кувыркнувшись на сноуборде или лыжах.

  – …некоторые слетают, а я вот никак не решусь, – наконец-то отцепив что-то, оживился Константин. Он сунул прибор в карман и надел перчатки. – Приготовься, сейчас сходим. Приехали.

  Мы подняли страхующую планку и соскочили с кресла подъёмника. Шестой уровень – 3168 метров. Небольшая площадка, с которой спускается «красно-чёрная» лыжная трасса, я по ней бы не поехал, по ней только взрослые пацаны катаются.

  – А Эльбрус где? – я крутился на месте, оглядывая горизонт. Кому что…

  – А вон он, – Костя, не глядя, ткнул рукой на восток.

  Там вдали, за горной грядой возвышались две знакомые округлые вершины.

  – Ты пока полюбуйся, я систему соберу. У тебя для фотоаппарата сумка есть на ремне?

  Фотоаппарат у меня висел на груди, я пока ждал, делал фотографии людей и гор, гор и людей.

  – Есть. В рюкзаке.

  – Фотоаппарат в сумку. Её на шею. А рюкзак сюда давай, я его в багажное отделение положу.

  – Квитанцию выпишешь?

  – Выпишу… – Константин аккуратно раскладывал и расправлял параплан. Ткань ярко-красного цвета ложилась ровно, словно и не было никакого ветра. А его и не было…

  – Ветра совсем нет, – удивился я, оглядываясь по сторонам.

  – Тут всегда так: то есть, а то нет… – Костя уже крепил подвесную систему к параплану. – Иди сюда. Крепить тебя буду…

  Подвесная система для пассажира была проще, чем на парашюте. Возможно, потому что на параплане не бывает таких рывков и перегрузок.

  – Будешь сидеть у меня… – Костя затягивал ремни, – как король на именинах… Ну, всё! Разворачивайся ко мне спиной.

  Я развернулся, Костя пристегнул меня к своей подвесной системе.

  – Держи камеру, – Костя дал мне маленькую GoPro на метровом шесте, – держи так, чтобы она нас сразу снимала. Фильм снимет и двести кадров фотографий. Будет тебе память. Давай я тебе ремни пропущу за локти… Ага, вот так! А то один крыло не подниму. Вместе будем! Бежать будем вместе! Ага?! Как скажу «садись», сядешь. Готов?!

  – Готов!

  – 25 февраля 2015 года, 12:00, выполняю полёт с пассажиром, высота 3100 метров, ветер… э-э-э-э… один-два метра в секунду в направлении… Домбай-Ульгена, – наговаривал Костя параметры в микрофон. – Ну! Раз… два… три! Пошли!

  Мы напряглись и сначала потихоньку, а потом все быстрее побежали под гору. Крыло сопротивлялось, но чувствовалось, как оно всё выше поднимается за нами.

Фото 4.jpg

  См. также текст статьи: часть I, часть III

Оцените статью