Домбай. С мыслями о Килиманджаро. Часть III

Записки афисионадо
– Бежим… – орал Костя, – Бежим! Бежим!!! БЕЖИ-И-ИМ!!! САДИСЬ! Я закинул себя в подвесную систему и чуть подтянулся на ремнях.
Валерий Лаврусь

  – Бежим… – орал Костя, – Бежим! Бежим!!! БЕЖИ-И-ИМ!!! САДИСЬ!

  Я закинул себя в подвесную систему и чуть подтянулся на ремнях.

  – Летим! – радостно сообщил Костя. – Давай камеру, теперь я снимать буду. Ты садись удобнее. Приподнимись! Приподнимись на руках и сядь полностью! Вот так.

  Я сел, сложил руки и приготовился получать удовольствие.

  Наверное, я уже много чего попробовал. Наверное, я стал крутым перцем и закалённым парнем. Наверное, и может быть. Я хорошо помню, как провёл ночь перед прыжком тандемом с парашютом – тогда я не спал всю ночь, и меня бил такой мандраж… – а сегодня… сегодня, я спал как младенец. И сейчас в подвесной системе совсем нестрашно. Ей-ей, не хвастаю. Привык, наверное. Но к восторгу от полёта… к нему не привыкнешь.

  – Совсем нестрашно! – поделился я с Костей.

  – А мы и не стремимся напугать! – Костя все время слегка подтягивал клеванты (ручки управления), направляя параплан с горы, – мы только хотим показать, как летают птицы! Нравится?!

  – Нравится…

  – Летим через ущелье! На той стороне будем искать восходящий поток.

  – Понял, командир! – я зацепил руки за стропы и замолчал.

  Теперь был слышен только свист набегающего воздушного потока. А под нами был Домбай. Маленькие домики, маленькие машинки, крохотные человечки. На парашюте мне удовольствие доставило свободное падение с 4500 до 1500 метров, первые тридцать секунд прыжка, потом, после того как открылся парашют, пилот меня катал, это было сродни нашему полёту, но длилось не более пяти минут, да и высота была не та. А тут…

  Мы перелетели через ущелье, и вдруг в свист ветра ворвался новый звук, от которого засбоило сердце, короткие тревожные зуммеры, они учащались и увеличивались по частоте. Ту-ту-ти-та…

  – Вариометр! – пояснил Костя, – предупреждает, что мы набираем высоту. Поймали поток, теперь держись, сейчас потащит вверх! Не страшно?!

  – Не-е-ет!

  – Пошли! Ё-хо!

  И мы пошли против часовой по кругу вверх. И горы пошли каруселью:

  Вершина «Семенов-баши» – 3602 метра.

  Гора Сулахат – высота 3439 метров. Местные жители рассказывают, в давние времена долина была безжизненной из-за сильных ветров. Тогда одна жительница селения по имени Сулахат поднялась в горы, легла, и, пожертвовав собой, загородила ветрам дорогу. С тех пор долина ожила, стала невероятно красивой, а главное, пригодной для разведения овец. Горцы же, поэтому овцы. Только ни хрена сейчас на ней овец нет.

  Пик Алибек.

  Красавица Белалакая.

  Хорошо заметный каменный «клык» – Зуб Софруджу, у этого высота – 3600 метров.

  Пик Театральный. Назван так в честь группы театральных работников, которые зачем-то сами решили покорить пик. Забраться забрались, а спуститься не могли – пришлось им звать на помощь, народу на Муса-Ачитара было весело, хотя чего веселиться, непонятно?!

  Огромный горный комплекс «Джугутурлучат» (Господи, выговорить бы…) 3921 метр – в переводе – «место обитания туров» или «турово пастбище». На нём пик Инэ 3409 метров. А ещё на днях, по его почти отвесным склонам, катались на досках совершенные «черти» – фрирайдеры. Их туда забрасывали на лёгком вертолёте. Эти парни – они даже некрутые, они просто с другой планеты!

  Гора Золушка – малый пик Инэ.

  И красавец четырехтысячник – Домбай-Ульген, с «нимбом» из облаков над «головой». Когда-то, в разговоре с Полковником, я упомянул Домбай-Ульген, с вопросом: поднимаются ли на него? «Конечно! Только это не треккинговая гора, эта гора альпинистская, причем сложного уровня». Теперь я видел, что склоны вершины круты и обрывисты и, действительно, без специального снаряжения на неё не взойти.

Фото 1.jpg

  А по кругу за Домбаем – Муса-Ачитара с подъёмниками и точками катающихся людей. А на горизонте Эльбрус. А за Муса-Ачитара долина реки Домбай-Ульген.

И опять: Семенов-Баши, Сулахат, Алибек, Белалакая, Зуб, Театральный, Ине, Эльбрус, долина…

  И ещё…

  И снова!

  Горы, горы, горы… А вариометр пел, повышая частоту.

  И ещё круг!

  – Не закружил? Не укачало?! – натягивая левую клеванту, кричал Костя.

  – Нет… Пока нормально! – я посмотрел вниз, высота существенно увеличилась. – А если укачает, что делать?

  – Пакетик тебе выдам! А то испачкаешь мне…

  – А я думал, на землю вернёмся, – усмехнулся я.

  – Не-е-е-е. Зачем? У меня тут кадр был, его затошнило, я ему пакетик дал. Его вырвало. Спрашиваю, как, может, вернёмся? А он мне в ответ, нет! Мне, говорит, все нравится, давай ещё! Чего, спрашиваю, ещё? Пакет, говорит, давай ещё…

  Вариометр в очередной раз запел и смолк.

  – 3100, всё! Выше не пойдем, – доложил Костя, – наслаждайся!

  Было чем… Мы, вправду, были как птицы. Как орлы, летящие меж заснеженных высоченных вершин. На сумасшедшей высоте, в открытой подвеске, с бездной в три тысячи метров под ногами! А на горизонте сверкал, его Величество, Эльбрус. Сон, сон наяву. Я часто летаю во сне… Может быть, предчувствие этого полёта? На парашюте все было слишком быстро. В легкомоторном самолёте за штурвалом не было вообще ничего видно, только сверкающий круг пропеллера. А здесь… Здесь ты весь открыт, свободен, и счастлив. Абсолютно счастлив! Спасибо, Господи, что позволил увидеть и почувствовать такую красоту, спасибо. Горы, снег, небо и мы в небе… Вот только…

Фото 2.jpg

  Вот только лицо и руки замёрзли. Лицо-то ладно, разотрём. А руки. Перчатки у меня хорошие, горнолыжные, но пальцы всё равно замёрзли. Я заворошился, пытаясь их размять.

  – Пальцы сунь внутрь! – посоветовал Костя. – У меня тоже они мёрзнут. Я свои варежки потерял над Театральным. Пассажира замутило, пока пакет доставал, варежки сдуло…

  – Может, тогда, садимся?

  – Давай! Но в посёлок не полечу. На гору, на четвёртый уровень садиться будем.

  – Ты пилот!

  – На посадке ноги поднимешь. Знаешь как?

  – Учили…

  – Тогда готовимся.

  Мы уже достаточно снизились и перелетели посёлок. На четвёртом уровне кто-то из коллег Кости только что произвёл посадку, и теперь его параплан ярким чёрно-жёлтым пятном выделялся на фоне ослепительно-белого снега.

  – Готовимся… Готовимся… – Костя плавно заходил к месту посадки Равиля, а это был его параплан. – Ноги поднял!

  Я задрал ноги. Костя натянул клеванты и встал на снег.

  – Встал на ноги! – скомандовал Костя. – Развернулся на параплан! Шагнул вперёд, – параплан лёг на снег. – Всё! Приехали! Поздравляю.

  Я стоял бледный и счастливый. Так я ещё не летал. Настоящий свободный полет, как у птицы.

  Константин отстегнул меня от подвесной системы, я повернулся, пожал ему руку и обнял. В такие моменты хочется всех обнимать и целовать.

  – Спасибо, Костя! – с чувством сказал я. – ОГРОМНОЕ ТЕБЕ СПАСИБО!

  – Да, ладно… – Костя улыбался, подтягивая стропы и сворачивая параплан. – Понравилось?

  – Не то слово… – я достал фотоаппарат (фотоаппарат, блин! Я совсем про него забыл в полете, ну и хрен с ним, на ГоПро должно много насниматься). Камерой нацелился на Костю:

  – Ну как, встань! Встань, пилот, в позу победителя…

  ***

  – Завтра поедем на самый верх, – мы с Валико сидели в полюбившемся нам кафе «Фаворит» и ждали свой заказ.

  – Прямо на самый?

  – Прямо на самый. Ты должна увидеть эту красоту!

  – Смерти ты моей желаешь, Лаврусь… – в миллионный раз за нашу жизнь констатировала Валя и, расстегнув сумочку, достала мою банковскую карту, – держи, прилетел же…

 С мыслями от Килиманджаро

  На следующий день мы поднялись на шестой уровень, на 3168 метров. Погода по-прежнему благоволила нам. Слепящее белое солнце, синее высокое небо, тихо и почти безоблачно. И я Соне показал горы.

Фото 3.jpg

  Со стартовой площадки опять летали парапланы. Где парапланы – там не обходится без курьёзов. Мой пилот Костя стартовал, пассажиром у него была молоденькая девушка, и, видимо, она очень боялась лететь. Когда они сбежали с горы, и ушли в свободный полёт, девушка оглушительно заорала, напугав окружающих. «Что ты орёшь?! – прикрикнул на неё Костя, – уже летим!»

  – А ты вчера тоже орал?

  – Нет. Кажется, я уже привык летать… Пора отращивать крылья.

  Насмотревшись на чужие старты, я оставил Валико на шестом уровне, а сам отправился на соседнюю вершину, которая метров на пятьдесят превышала стартовую площадку. Пока поднимался, вспоминал своё летнее восхождение на Эльбрус. Шёл и вспоминал, и вдруг затосковал. Ведь сегодня я должен был сидеть на высокогорной базе «Кибо-Хат» и готовиться к ночному подъёму на вершину самой высокой горы Африки, Килиманджаро. На 5895.

  Чёртов доллар!

  Я люблю Кавказ, я его полюбил всем сердцем, всей душой. Он очень красив. Он великолепен. Но мне нужно было на Килиманджаро. Очень нужно… А поехать туда у меня не получалось. Вот, скажите на милость, как я теперь туда попаду, с таким-то курсом рубля, а? Как?

  А, может… Я сделал ещё один шаг.

  Может, на следующий год попробовать? Ещё шаг.

  Подкопить денег. Шаг. Купить доллары. Шаг. Вот прям сейчас, приехать и начать потихоньку копить. По 100 долларов. Я выбрался на вершину. А что? Надо попробовать!

  Я стоял на высоте 3200, Эльбрус был рядом, рукой подать. А Килиманджаро? Где Килиманджаро? На юге должна быть. А где у нас солнце… ага… вот. Тогда туда юг. Далеко Килиманджаро, не видать отсюда. В Африке…

  И я, успокоив дыхание и ещё раз оглянувшись на заснеженные горы, вдруг раскинул руки, задрал голову и заорал: «Я приеду к тебе, Африка! Слышишь?!!! Обязательно приеду!»

Фото 4.jpg

  См. также текст статьи: часть I, часть II

Оцените статью