Сказка из страны сказок «Тысячи и одной ночи». Часть 4

Записки афисионадо
Храм Гадкое, тошнотное утро… Тело ломит, во рту металлический привкус, словно сосал медную монету, а в животе переливается, будто на уроке физики в опытах про сообщающиеся сосуды. Отравились? Отравились. Я собрался с силами, сбросил с кровати ноги, посидел

Храм

  Гадкое, тошнотное утро… Тело ломит, во рту металлический привкус, словно сосал медную монету, а в животе переливается, будто на уроке физики в опытах про сообщающиеся сосуды. Отравились? Отравились. Я собрался с силами, сбросил с кровати ноги, посидел, приходя в себя, потом поднялся и побрёл в ванную. «Куда ты?» — простонала Валико (вот, не зря она к арабским странам предвзято относится!). Я бессильно махнул рукой. Еще вчера, во что бы то ни стало я решил съездить в единственный на всём Аравийском полуострове русский православный храм. Представляете?! Русский православный храм в цитадели мусульманства.

  Про этот чудесный храм в Рунете писаны-переписаны тонны мегбайтов, всё равно не откажу себе в удовольствии еще раз кратенько всё изложить.

  История храма началась задолго до открытия безвизового режима.

  В 2000 году настоятель Свято-Николаевского храма в Тегеране митрополит Александр стал регулярно посещать ОАЭ и окармливать нарождающуюся русскую паству. Откуда она взялась, паства эта, непонятно, но кому-то отец Александр стал нужен. Появилась объективная причина для возведения храма. И спустя четыре года будущий патриарх, тогда еще митрополит Смоленский и Калининградский Кирилл, договорился с шейхом Шарджи о выделении земли под православный храм.

  Как удалось отцу Кириллу уговорить шейха? Непонятно. Можно только предположить, что где-нибудь на Кавказе, а может быть в Поволжье шейх построил мечеть, так сказать, в дар единоверцам от правоверных Эмирата Шарджа… Но уже в 2005 году решением Священного Синода был учреждён приход святого апостола Филиппа в Шардже, а еще через два года началось строительство храма. Средства на постройку чуть не единолично выделил некий господин Сидоренко, украинский владел «газет, пароходов» и, судя по громким другим титулам, человек неординарный и представительный, хотя в графе «род деятельности» в Википедии значится «автомеханик в Вернисаж-авто», шутка, наверное. Как бы то ни было, 13 августа 2011 года первый русский православный храм на Аравийском полуострове отслужил свое первое торжественное богослужение.  Храм зажил своей духовной жизнью.

Валико в храм не поднялась. Не смогла, не сумела, чувствовала себя разбитой  поломанной куклой. (Вот, чего мы такого сожрали?) Я заставил себя выпить чаю с сухарями и одеться.

  В Шаржде существует общественный транспорт в виде автобусов. И остановки с «холодильниками» тоже есть. Но как он работает, где расположены маршруты, —  разобраться трудно, да и не стояла предо мной такая задача. «Рашн чач», — коротко сказал я таксисту, как научила меня наша администраторша, вполне себе русскоговорящая узбечка.

  Ехали минут двадцать, выбрались из зоны суперновых супернебоскрёбов и угодили в район старых, обычных для жарких арабских стран двухэтажек, каменных построек, изначально кипенно-белых или ярко-жёлтых, но сегодня угрюмых, серо-коричневых с ржавыми подтёками. Непонятно откуда взялись эти подтёки, дождей же почти нет. Водитель сделал несколько замысловатых эволюций, выехал на улицу с односторонним движением, вильнул вправо, снова… и наконец остановился. «Хиар», — буркнул он. Где этот «хиар», я не видел, но расплатился и вышел из кондиционированной прохлады в оглушающую жару. Ёжики курносые… Ещё десяти нет. Сколько же уже градусов набежало? Такси уехало, я огляделся, и сразу же за двухэтажным зданием заметил золотой крест.

  Храм расположен в районе Ярмук в комплексе культовых сооружений разных христианских конфессий (армянской церкви, эфиопской, коптской, греко-католической, даже евангелистской), стоит от них чуть в сторонке, за ним только автомобильная стоянка. Но эта отчуждённость — совершенная мелочь. Ослепительно белые стены, цвета пустынного неба купола, сияющие золотом кресты. Русский храм! Родной. Православный.

  Как-то в отчётах я уже рассуждал, отчего так непопулярна Русская Православная церковь у себя дома, в России. И пришёл к выводу, что непопулярна она так же как непопулярно в России всё русское. Что с запада — круто, а своё нет. Но стоит уехать из России, пусть ненадолго, пусть на несколько дней, и, встречая русское, вдруг со щемящей тоской понимаешь: наше, родное… И поэтому в Москве мы едим пиццу и суши, а за границей борщ, окрошку и пельмени, а увидев русский храм, пускаем слезу. Загадочная русская душа? Типа того…

  Я перекрестился и вошёл…

  В храме работали кондиционеры. Было прохладно, даже холодно. В притворе собрались нарядные люди: пара мужчин, три женщин и женщина в белом с фатой, невеста! Хотел попасть на литургию, а попал на венчание. Русской была только невеста — Наталья. Жених, то ли ирландец, то ли англичанин — Патрик. Приглашённые тоже англоязычные. Пока я осматривал храм (светлый, воздушный, удивительным образом сохранивший тяжёлые золотоимперские византийские традиции), пока ставил свечи, из алтаря в праздничной ярко-красной пасхальной ризе (первая неделя после Пасхи) вышел отец Александр. Высокий, дородный с красивым породистым татарским лицом (да-да, отец Александр — татарин, по фамилии Заркешев), он сходу направился к невесте, то ли уже зная, кто здесь русский, то ли просто чувствуя своих. «Готова, матушка?» — мягким голосом осведомился он у Натальи. Наталья нервничала, её нерусская компания, не понимая и не ощущая торжественности момента, балагурила, развлекалась и хохотала в голос. «Ничего, матушка, — успокоил Наталью отец Александр, — сейчас всё сделаем правильно». И сходу перешёл на английский. Такие вот они, пастыри людские…

  Я потом прочитал, что митрополит Александр дня не сидит на одном месте, окармливая свою немногочисленную, но разбросанную паству. Сегодня в Шардже, завтра в Тегеране, после завтра летит в Оман, а потом в Бахрейн… «Идите и научите все народы, крестя их во имя Отца и Сына и Святаго Духа, уча их соблюдать всё, что Я повелел вам; и се, Я с вами во все дни до скончания века.» (Мф.28:18-20) — вот они по сию пору и ходят.

  Отец Александр един во плоти и троичный в действиях, служил сам, сам прислуживал, сам же пел, и даже подпевал. Ни дьякона, ни хора, ни простого алтарника не было. Но это не смущало отца Александра: «Миром Господу помолимся», — басом начинал он. «Господи, помилуй», — на тон выше подпевал себе… И тут же на английском ровном голосе обращался к жениху: «Would you like…», а потом на русском к невесте: «Желаешь ли ты раба Божья, Наталья…»  И снова басом!

  Англичанину красочное действо нравилось, он стоял, широко улыбаясь и, кажется, вообще был счастлив. Невеста наконец-то расслабилась, исчезло напряжение, которое в первые минуты немилосердно глодало её. Остальные вежливо вслушивались в церковно-славянскую речь, пытаясь понять, что же такое говорят-то?.. Мне тоже было интересно, как же отце Александр доведёт это смешенное в языках таинство, но конца таинства не дождался, живот предательски заурчал, и я потихоньку пошёл выбираться.

  Через полчаса я уже лежал в номере под одеялом и мелко трясся, температура поползла вверх…

  Позже мы всё-таки разобрались, что нас накрыл ротавирус. Есть сегодня такая дрянь. Где мы его зацепили? Он испортил нам добрую половину поездки.

  Но, не смотря на злобную сущность вируса, на его вероломство («без объявления войны») я всё-таки увидел сказку страны «Тысячи и одной ночи»: Русский Православный Храм в песках Аравийской пустыни. Это похлеще многих чудес будет. Будет милостив Господь, и не такое ещё увижу.

   Продолжение в понедельник, 24 июля (см. начало, части 2 и 3).



   Валерий Лаврусь


Оцените статью