Сегодня Сигарный портал публикует транскрипт этой встречи.
Андрей Лоскутов: Артур Николаевич, какая была самая дальняя точка в Арктике, где Вы курили сигару?
Артур Чилингаров: Там чистый воздух, который жалко портить, но бывали моменты, когда курил, конечно. На Земле Франца Иосифа, возможно. Но в основном курил уже на островах, когда отдыхали, где-нибудь на свежем воздухе.
АЛ: То есть 15 Федеральный Закон на Земле Франца Иосифа не действует?
АЧ: Действует, конечно. Везде действует. Лучше не курить. Не про сигары я сейчас говорю. Сигары – особая черта, характер человека, его стиль, сам процесс интересен. Сигара дает повод для размышления, чтобы расслабиться, посидеть, подумать.
АЛ: Когда Вы начали курить сигары? Явно не в Якутии, когда были руководителем районного комитета комсомола.
АЧ: Сигары я начал курить в Ленинграде. Я сам из Ленинграда. Сигариллы мы курили тогда. А потом, где-то уже на каких-то экспедиционных мероприятиях, связанных с посещением баров, ресторанов, – везде курил я сигару. Да и на работе я всегда курил сигару. Мне было все равно, кто ко мне приходил, потому что тогда закона антитабачного еще не было, но запах от сигар был по всей территории.
АЛ: А Ваши домашние как относятся к тому, что Вы курите?
АЧ: Категорически дома не дают курить, когда жена куда-то уезжает, тогда я курю.
АЛ: Не дают покурить, расслабиться. Наверное поэтому Вы – трудоголик?
АЧ: Да, наверное, есть в этом доля правды (смеется).
АЛ: Врачи запрещали курение?
АЧ: Курить я начал очень рано – в третьем классе. Сигар тогда там не было, конечно. Бросал десятки раз. Самое длительное время я не курил, когда готовился к погружению на Северном полюсе на дно Ледовитого океана. Тогда врачи посоветовали не курить. Поэтому закурил я уже после выполнения погружения, закурил сразу сигару. Семь лет мы готовились к погружению – этот период я не курил.
Вообще, что я только не курил. Все-таки я питерский, рос на улице, без отца. Вспоминаю еще те времена, когда в ленинградских кинотеатрах в туалете продавали по одной папироске. И мы копили деньги для того, чтобы одну папироску купить и выкурить. Не курили всякие наркотические вещества. Хотя многие, кто рос рядом, также и анашу покуривали. Я помню время, когда с войны пришли старшие товарищи, мы тогда жили в коммунальной небольшой квартире, и папиросы набивали табаком сами. И умели это делать.
АЛ: А Вам в жизни помогало когда-нибудь курение?
АЧ: Успокаиваться помогало. Успокаиваться при принятии решений, например. Но все последнее время я был начальником, поэтому остановить меня было невозможно, а тем более запретить курить. Это тоже очень важно. Жаловались, конечно, на меня. А вообще, хочу бросить курить. Папиросы – точно, а сигары – еще подумаю.
АЛ: Сигары подумаете, тем более, что это будет сделать не так просто — скоро Вы получите именную сигару «Артур Чилингаров» …
АЧ: Вы знаете, первый раз мне именную сигару вручили в 1980 году. Я был в командировке на Филиппинах. Мне сделали там сигару с моей фамилией. Она была написана на бумажке. Я где-то сохранил ее, хотя это было 35 лет назад.
АЛ: Уникальный случай — вот единственный человек, у которого будет две именные сигары – одна манила, другая, – русская, которая будет сделана на российской фабрике Siglo de Oro.
АЧ: Тогда, в 80-м году, это было просто фантастическим явлением, что есть такая сигара. Я вернулся из командировки и хвастался всем, показывая, что вот такая сигара у меня есть. Я найду ее для вас.
АЛ: Две именные сигары у Артура Николаевича и две звезды, первая – звезда Героя Советского Союза, вторая, – Героя России.
АЧ: И сигара…
АЛ: И таких только четыре человека….
АЧ: Было четверо. Один посмертно, осталось нас трое: два космонавта – Сергей Крикалёв, у него № 1, он улетел из Советского Союза, вернулся в Россию. И доктор Поляков. А больше не может быть, потому что Героя Советского Союза раньше можно было получить несколько раз, а Герой России – только один раз, потому что Героем России ты должен быть всю жизнь. Но так получилось, что тогда, когда я шел спасать Сомова, я уже был Героем Советского Союза. Сейчас это невозможно уже. Хорошо или плохо – не знаю. Это уже разные государства: СССР уже нет, Россия – есть.
АЛ: Когда Сергей Крикалёв улетел из СССР, а вернулся в Россию, я одним из первых встретился с ним, он у меня спросил: – У тебя деньги есть? – В смысле? – Ну, деньги есть в кармане? – Есть. – Ну дай посмотреть 500-рублевую бумажку. Он такого еще не видел.
АЧ: Нас четверо, как я уже сказал. Четвертый был вертолетчик, он погиб в Чечне. Мы знаем друг друга, часто встречаемся с Крикалевым и Поляковым.
АЛ: Артур Николаевич, сейчас Вы начали курить сигару, представленную нами для выбора мешки Вашей именной сигары, как она Вам?
АЧ: Сигара хороша. У меня, знаете, еще есть сигары, которые Рауль Кастро присылал мне, я в молодости с ним дружил.
АЛ: Лично присылал?
АЧ: Лично. Сейчас труднее это все. Я не лезу. На Кубе я был очень давно. Мы выполняли одну экспедицию, в которой участвовали семь стран. Где-то я встретил Юлиана Семенова, пригласил его, мы вместе с ним отправились в Антарктиду. Так получилось, что у нашего самолета отлетел один двигатель, мы сели на Кубе, совершив вынужденную посадку. Ходили к Раулю, чтобы получить новый двигатель, в общем, это целая история. Мы там все время курили. Для нас на бедре кубинки делали сигары – это я застал. Интересно было. А первый раз я на Кубе был, тогда-то и увидел впервые сигары, в 1968 году. Многих из вас еще может быть и не было еще. Мы летели на Олимпийские игры, посадка была на Кубе.
АЛ: А что с двигателем-то тогда было? Реально «улетел»?
АЧ: Да мы не могли из Миннеаполиса вылететь. Это было в разгар холодной войны, все было тогда очень сложно. И чтобы нас отпустили, наши мастера сделали имитацию исправности двигателя, так нас выпустили. Поэтому у нас была возможность долететь до Кубы. Я хотел связаться из Миннеаполиса с кубинским посольством в Гаване. Конечно, мы были наивные. Я снял трубку, через 10 минут за мной приехали, объяснили мне все… А на Кубе мы ждали решение Рауля Кастро, чтобы дали нам один двигатель. У нас с собой были для экспедиции 40 канадских собак, которые были застрахованы, они от жары стали погибать. Это помогло принять решение с выдачей нам двигателя быстро, чтобы мы успели долететь. Я в молодости был похож на кубинца. У меня была большая борода. Возможно, поэтому я и стал курить сигары.
АЛ: Вы упомянули девушек, которые для Вас на бедре крутили сигары…Артур Николаевич, мы устали бороться с этой легендой, потому что кубинцы для таких людей, как Вы, устраивают такие вот шоу. И конечно, обычные русские парни теряют голову от таких кубинских девчонок и от таких их способностей. На самом деле сигары на этом месте не крутятся.
АЧ: Это плохо или хорошо? Не могу понять? (смеется)
АЛ: Про девчонок вопрос. Ваша мужская профессия связана с Крайним Севером. Этот Крайний Север не исключает ли наличие симпатичного женского пола?
АЧ: Симпатичного нигде не исключает – любого пола. Дело в том что женщины тоже курят, но они курят трубки, наверное, в основном. Сигары – не знаю. У меня есть знакомая, которая хотела сейчас приехать, она курит трубку.
АЛ: Ну там, на Севере, они есть?
АЧ: На Севере трубки курят.
АЛ: Хорошо, трубки – понятно. А девчонки, женщины там есть?
АЧ: А как же!
АЛ: И с ними там происходит все как и обычно? Они, наверное, одеты там в пять тулупов?
АЧ: Чего Вы хотите от меня? (смеется). Рассказать, что я снимал тулупы эти? Везде женщины есть, везде они умеют одеваться и раздеваться – это жизнь. И на Севере очень многие курят трубки, не сигары, а именно трубки. Это ненцы, чукчи, якуты, эскимосы.
АЛ: Сигара не может выдержать такой климат. Поэтому на Севере больше распространено курение трубки… Скажите, Артур Николаевич, в Вашей жизни, насыщенной такими приключениями, были моменты реально опасные, опасные для жизни?
АЧ: Были, конечно, такие моменты. Один из них. Мы не могли взлететь со льдины и падали. У меня чувство опасности всегда есть, я предсказываю футбольные результаты, в карты могу играть, в общем, есть чутье. Я могу сказать, например, что самолет далеко не полетит. Это бы очень давно – в 60-70 годы. Мы взлетели, начали падать, не смогли оторваться. Когда падали, первое, о чем я подумал, что жалко глаза, потому что очки могут поломаться, о том, что голову оторвет – я не подумал. Подумал, что стекла мне в глаза при падении самолета попадут. А второе, я подумал о том, зачем я женился (смеется). Боялся, что вдовой оставлю жену. Это невыдуманная история.
Я уже рассказывал о том, что погружение на Северном полюсе, о котором вы, наверное, читали, видели его, разрабатывалось семь лет, я дружил с Кусто. На самом деле, все те, кто погружались, они на полюсе не были. Потому что сам полюс находится на глубине 4,5 км. Когда мы пришли в точку, собирались погружаться, у нас было серьезное волнение. Я написал завещание для сына, написал о тех, кто мне должен (смеется), чтобы жена могла знать.
АЛ: То сеть Вы, погрузившись, буквально легли на Северный полюс?
АЧ: Да, в той точке, в которой находится полюс, именно в той оси. На дне мы видели илистое дно, ну и садились на дно. Кстати, зря мы это делали, потому что только потом поняли, почему мы не могли долго всплыть. Дело в том, что, когда мы садились, хотели выйти точно на географическую точку, поэтому по дну шли метров 150-200, включали двигатели, в результате чего ил нас полностью укутал. Мы из-за этого стали тяжелыми, поэтому не могли оторваться от дна – только на 10 метров, потом обратно. Я знал, что в этой ситуации нас никто не спасет. Мы не могли понять, почему так, мы били по борту, на дне океана, где-то на краю света. Было, конечно, в тот момент жутко.
АЛ: Так что же вас тогда спасло?
АЧ: Бог. Он помог. Я человек верующий, всегда знал, что он помогает.
АЛ: Что опаснее – эта Ваша профессия или политика, в которую Вы потом пошли?
АЧ: Я 14 лет был депутатом Госдумы, полтора года – членом Совета Федерации. Из 14 лет 13-ть я был заместителем председателя ГД – как на льдине, я находился там. Сейчас какая-то другая ситуация, более спокойная. Умение держать курс правильно – это очень сложно. Это на самом деле, как на льдине. Но на льдине нельзя жить, если нет сплоченного коллектива и нет начальника. Нельзя жить без начальника, он должен быть везде, потому что это тот человек, который берет на себя ответственность. Начальник не тот, который просто сидит в кабинете, а тот, который берет на себя ответственность. Это очень важное качество, которое высасывает из тебя всю энергетику. Вообще, жить тяжело, но интересно. Еще тяжелее жить правильно. Но надо все время стремиться вперед. Тогда и Бог будет в помощь, и получаться все будет.
Фоторепортаж Ульяны Селезневой
Видеоролик Сергея Борисова
