Сигарную гостиную посетили руководители одного из старейших в Европе и самого старого в России (102 года) сигарного производства – Погарской сигаретно-сигарной фабрики (Брянская обл.) – проф. Игорь Моисеев и заместитель гендиректора Валерий Лёзный.
Сигарный портал публикует вторую часть транскрипта. Первая – здесь.
Андрей Лоскутов: Мы продолжаем. Из каких табаков сегодня создаются погары?
Валерий Лёзный: Если говорить о сигарном сырье, то это Индонезия (работаем около 10 лет), Бразилия, Камерун, Эквадор, Перу, Никарагуа, Доминиканская Республика.
Андрей Лоскутов: То, что — мы сегодня курим, – Никарагуанская Республика?
Валерий Лёзный: Да, здесь полностью никарагуанское сырье.
Андрей Лоскутов: Как так получается, если сегодня акциз на сигару составляет почти 200 рублей, а на полке погара — за 300…
Игорь Моисеев: Вот так получается… Видимо, импортеры завышают цены. Это реальная цена – честная.
Андрей Лоскутов: Когда я спрашивал Davidoff — тот Davidoff, который был до Бора Булади, «почему ваши сигары так дороги?» — мне отвечали, что они работают по-честному, т.е. платят все налоги, потому и дорого. Потом пришел Бора Булади и тут же понизил стоимость сигар на треть. И при этом также работал по-честному.
Игорь Моисеев: У импортеров готовой табачной продукции, несомненно, жизнь более сложна, чем у российских производителей в связи с необходимостью платить акциз фактически еще до начала производства – на этапе отправки акцизных марок на фабрику, где будет производство . Для нас же — мы платим деньги при таможенной очистке сырья — сбор –0,15%, плюс — стоимость дороги, стоимость сырья, пошлина – 5%, плюс — на всё н.д.с. 18%. Импортеры заведомо понимают, что цена будет выше, сделать с этим ничего нельзя, потому что они везут готовый продукт, они вкладывают деньги в депозит на таможне, который равен акцизному сбору. Изначально большое количество денег замораживается импортером, с этим ничего не поделаешь. Вполне возможно, что импортеры везут сигары с существенной прибылью для зарубежного производителя, на это накладываются наши налоги.
Мы же привыкли работать на обороте, нежели на продаже одной единицы изделия.
Андрей Лоскутов: Вопрос импортозамещения. Может ли эта политика быть применима к табаку? Можно ли действительно создать ситуацию, при которой производители, находящиеся на нашей территории, будут использовать наш табак при производстве табачного продукта – и сигарет, и сигар?
Игорь Моисеев: Мы за время, прошедшее с момента подписания Беловежского соглашения в 1991 году, сильно изменились. И табачный мир сильно поменялся. Мы привыкли курить совершенно другое качество. Если вдруг что-то такое произойдет, несомненно, мы будем сажать махорку, использовать глубокую технологическую переработку, несомненно, мы сделаем то, что можно курить, но вкус все равно будет другим. Сегодняшняя география России, к сожалению, не позволяет нам вырастить требуемое для удовлетворения текущего спроса курильщиков сырье так, как, например, мы выращиваем виноград, яблоки. Чем южнее – тем больше возможностей дает природа для табачного сырья. Мы не сможем вырастить сырье, которое позволит адекватно заменить импортные табаки. А если говорить о массовом сегменте — сигареты и папиросы, то – вся советская держава курила так называемый псевдовосточный бленд. Основные зоны выращивания табаков располагались на территории Средней Азии, Молдавии, Закавказья — Армении, Грузии, Азербайджана. Импорта было немного. Импортные табаки поступали из Индии, Индонезии. В Погар поступал табак, в том числе, из Кубы, но в небольших количествах. Сигаретное производство было таковым, что все курили псевдовосточный бленд. Курили до тех пор, пока во второй половине 80-х Philip Morris не завез свой бленд в Ереван, Кишинев и, по-моему, на фабрику «Ява». Были сделаны сигареты «Союз-Аполлон», «Мальборо». С тех пор наша страна прочно села на American Blend. Я полагаю, что в условиях военного времени, когда нет другой возможности получать сырье, импортозамещение табака будет возможно. Хотя эту тенденцию мы сейчас частично наблюдаем — видим, что наши люди сырье для самодельных трубочных табаков и самокруток выращивают уже в своих подсобных хозяйствах. Где достают семена – не знаю.
Андрей Лоскутов: Мы пишем об этих экспериментах. Волгоградский фермер, алтайский, которые выращивают табаки. Скажите, а Крым не подходит для этого?
Игорь Моисеев: Крымский регион исторически всегда был связан с производством крымских дюбеков – таких характерных ориенталов. Они характеризуются высоким содержанием никотина и достаточно кислым дымом. Но крепость крымских табаков существенно смягчалась высокой кислотностью самого сырья. «Осколки» крымского табаководства остались в виде опытной станции, которая сейчас присоединили к институту виноделия ’’Магарач’’. Последний раз полтора года назад мы у себя в лаборатории анализировали крымские табаки. Контактировали с активистами, желающими выращивать у себя табак.
Андрей Лоскутов: Крымские табаки — это ветвь турецких табаков?
Игорь Моисеев: Это ветвь восточно-турецких табаков. Мелколистные, небольшого размера, очень ароматичные, с высоким уровнем содержания ароматичных жировых полимеров — парафинов, восков, кутина, суберина. Но в сегодняшних условиях я не очень понимаю, можно ли рассматривать табаководство в Крыму в промышленных объемах, потому что земля, видимо, приватизирована, а бывшие советские поля, дававшие табаки, о которых мы говорим, — высоконикотинозные и ароматичные, — выращивались на склоне южного берега Крыма.
Андрей Лоскутов: Большой поклонник сигар — Винстон Черчилль — предпочитал начинать обед с турецких табаков, с папирос с этими мощными, довольно тяжелыми, крепкими табаками, а потом уже переходил на сигары.
Игорь Моисеев: Вполне возможно, тогда восточные табаки были в моде. И в Америке, и в Англии была мода на Восток, в том числе и Восток табачный. Но дым принципиально отличается от сигарного — прежде всего своей кислинкой.
Андрей Лоскутов: Бора Булади, вице-президент компании Davidoff по странам Центральной и Восточной Европы, недавно назвал цифру выпуска турецких сигар — четыре миллиона только на одной сигарной фабрике, правда, самой крупной в Турции. Четыре миллиона сигар в год, то есть это почти такой «турецкий Погар».
Игорь Моисеев: Ну, видите, я отчасти в нашем диалоге сегодня рассказал, что у нас позитивный опыт создания промежуточного продукта. То есть внешний вид Robusto и Corona, но бленд сформирован из сигаретных табаков с основой на табаки солнечно-теневой сушки. Допускаю, что в Турции такая же ситуация. Кто-то хочет держать в руках нечто похожее внешне на сигару, поскольку это атрибут достатка, но при этом иметь привычный вкус дыма восточных табаков.
Виктор Несмиянов: Погары с сигаретным табаком – это Cherokee?
Игорь Моисеев: Нет, это у нас Aroma Cubana.
Андрей Лоскутов: Еще раз к цифрам: больше шести миллионов погар в год выпускает Погарская фабрики, включая панателлы. К вопросу о роли личности в истории. Когда Игорь Моисеев пришел на фактически лежащую фабрику, он смог ликвидировать эту приставку «сигарная» в названии «Погарская сигаретно-сигарная фабрика». И хлопот меньше, и прибыли больше. Тем более, что сигарная доля была мизерной. Когда мы заказывали в 2008 году «Кобзон 119», фабрика выпускала несколько десятков тысяч погар, из которых половину составлял наш заказ на «Кобзон 119». А сейчас – 4,5 миллиона, без учета панателл! Это итог, в том числе, работы Моисеева и Лёзнова. Это так — историческая справка.
Игорь Моисеев: Андрей, я благодарен за теплые слова в наш адрес. Мы шли и идем к результату большой командой. Мы активно возвращали те наши навыки, те наши возможности, которые были исторически у нашего предприятия. Потому что, когда Рутенберг перевозил фабрику из Риги в Погар, он перевозил все. Это были и курительные табаки, и сигарная продукция. Мы сохранили, а теперь стараемся преумножить наследство. В общем, так должны поступать все нормальные ответственные наследники.
Андрей Лоскутов: Мы планируем поездку на весну этого года. Поездку к вам, Игорь Викторович. Там, коллеги, неподалеку от фабрики течет маленькая речушка Вабля, на берегу реки – сосновый бор. И один из сотрудников фабрики для гостей готовит там узбекский плов. На берегу речушки мы едим плов, дегустируем погары. Идиллия…
Игорь Моисеев: Именно так проходила разработка «Кобзон 119».
Андрей Лоскутов: Можем рассчитывать на такой же теплый прием в этом году?
Игорь Моисеев: Несомненно.
Андрей Лоскутов: Вторая половина мая?
Игорь Моисеев: Да.
Олег Чечилов: Я так понимаю, что ваша продукция далеко не вся машинной скрутки?! Какие сигары на данный момент создаются машинным способом?
Валерий Лёзный: Cuba Libre и Habanera.
Олег Чечилов: Cherokee по-прежнему крутятся вручную?
Валерий Лёзный: Да, но не всегда.
Олег Чечилов: В каком случае — машинное производство?
Валерий Лёзный: Зависит от конкретной цели, Олег.
Игорь Моисеев: Cherokee Premium, например, создаются полностью вручную. Они номерные.
Валерий Лёзный: Обратите внимание — на каждой упаковке стоит номер. Они действительно номерные.
Олег Чечилов: Это какого цвета бант?
Валерий Лёзный: Синий.
Олег Чечилов: Красный – значит, с участием банч-машины?
Валерий Лёзный: Да.
Андрей Лоскутов: Мы договорились, что эти погары получит тот, кто задает лучшие вопросы сегодняшнего вечера. Это, значит, наверное, мы с Олегом и выкурим погары с синим бантом…
Вопрос: Как в условиях конкуренции с Большой четверкой — мультинациональными компаниями — вам удается отстаивать свои интересы? Это касается как ценовой политики, так и конкуренции по табачному ассортименту в целом.
Игорь Моисеев: Мы все уживаемся на рынке, как в джунглях — есть водопой, где есть большое водяное перемирие. Конечно, нам трудно, потому что благодаря последним изменениям законодательства, пройти в сеть невозможно. Закрытая выкладка также поощряет «подприлавочную» торговлю белорусскими сигаретами, мы это наблюдаем. К сожалению, мы не можем у каждой точки поставить пост полиции. Несанкционированная форма торговли – «лоточная», например, в Брянской области имеет место быть. Рядом с колбасой, мясом из Белоруссии в грузовичке можно купить блок сигарет.
С моей точки зрения, есть дисбаланс между торговлей в маленьких сетях и больших. Все сделано для того, чтобы бизнес табачный был сосредоточен в крупных сетях — проще контролировать. Сети несомненно не возьмут контрафактный продукт, им этого не надо, им не нужны репутационные риски и проблемы с государством. По этим причинам нелегальный бизнес и по водке, и по сигаретам существует в небольших лоточках, магазинчиках, не только в Москве, но и в других городах. И чем дальше от Москвы – тем больше уважают «Робин Гуда», который несет достойное качество по очень низкой цене.
Мне во взаимоотношениях с госрегулятором не нравится позиция Минздрава, она очень жесткая. На прошлой неделе я был в составе экспертного совета на заседании в ФАСе. На нормальное замечание — государство не слышит отрасль, у отрасли нет возможности высказать свое мнение, — нам ответили: мы же с вами здесь общаемся, этого достаточно, общаться с вами это все равно что МВД, задумывающему новый закон, обсуждать его с зеками!.. И это сказано публично.
Вопрос: Так нужно ли регулировать рынок? Или он сам все сделает?
Игорь Моисеев: Регулировать рынок надо. Это хорошо сегодня видно на примере вейпинга — абсолютно отсутствующая регуляция, по счастью, никто еще не умер, как это было с боярышником, но, если пойдет все так дальше, действительно будет плохо. Регулировать надо, но при этом всегда надо исходить из приемлемого компромисса между интересами государства, отрасли и потребителя. Я извиняюсь, табачная отрасль в 2016 году принесла 460 миллиардов! Если Минздрав знает, как это заменить – предлагайте.
Регуляции, с моей точки зрения, должны создаваться обязательно с учетом экспертного сообщества. Я считаю, что многие не знают о проблемах кальянного рынка, где 90% в тени. Почему об этом не говорим? 5,5 миллиардов рублей где-то гуляют в тени, а мы акциз только поднимаем. А ещё мы что то забыли про жевательный табак? Порядка 3000 тонн его — жуется, не только выходцами из Азии, как считает большинство, нет, шахтеры берут с собой, для них это антидепрессант, в шахте курить нельзя. А мы запретили.
Андрей Лоскутов: Запретили с подачи депутатов от Татарстана.
Игорь Моисеев: При этом, что именно Казань – тот самый спортивный город, где снюс потребляется больше всего в нашей стране. У нас два таких города – Казань и Петербург.
Андрей Лоскутов: Коллеги, мы уже поставили на листочках свои оценки погаре, которую курим. Можем теперь говорить о ней вслух. Ваши мнения?
Ольга Михайлова, Мадрид: Мне нравится. Безупречная тяга. Вкусная, но для меня пустоватая. Хотя я сейчас уже перестала ее курить, аромат ощущаю, он сохраняется.
Анатолий Рычков: Первая треть была ароматной. Мне понравилась. Было ощущение, что курю что-то особо классное. В середине почему-то наступил провал. А в третий части, ближе к финишу – крепость усилилась, вкусовые ощущения и аромат увеличились. В целом, погара понравилась.
Виктор Несмиянов: Сначала внешний вид погары не впечатлил, потом она прогрелась, появилась маслянистость. Пока была холодной – горло драла, потом успокоилась. Стали ощущаться вкусы приятные. Продукт — достойный. Под конец погара даже прибила меня.
Ильяс Бозуркаев: Понравилась. Сначала показалась никакой, потом раскрылась хорошими вкусами и ароматами.
Андрей Цыганков: Выглядит хорошо, мне нравится. Вначале была пустовата, к концу разошлась, стала приятной, появилась сладость.
Юрий Костенко: Не слишком сложная. Нормальная погара.
Олег Чечилов: Когда в начале 90-х я приехал в Погар, тогда еще производились «Золотой олень», «Союзные» и другие. То, что делалось на Погаре тогда, и то, что потом стали делать, – две большие разницы. Из того огромного количества «Золотых оленей» и «Посольских», которые я в свое время курил, курить невозможно было ничего, тяги не было никакой. Но потом… Однажды у меня на слепой дегустации в журнале «Smoke» оказались Cherokee, их курили несколько человек. В слепую Cherokee была оценена выше других продуктов, тестируемых в тот вечер. Это была честная дегустация. По сегодняшней сигаре – вкус для меня сдержанный, скорее простой, при этом сбалансированный. Не сильно отвлекает, дает хороший дым. Тяга безупречна. Пепел нормальный. В своем жанре я оценил в 86 баллов.
Андрей Лоскутов: Я поставил 85.
Валерий Лёзный: Как мы и обещали, в конце вечера раскрываем тайну сегодняшних погар, которые вы сегодня курили, – никарагуанская пуро, все табаки в ней из Никарагуа. Крутилась она по просьбе Санкт-Петербургского сигарного клуба «Лошадиная сила».
Фоторепортаж Ульяны Селезневой
