Мы с Сергеем Шестерниным отдыхали рядом – можно сказать, через дорогу: он на Тенерифе, а я на Гран-Канариа. В хорошую погоду могли бы друг друга видеть. Основное о Канарских островах Сергей Шестернин уже рассказал: там, действительно, райское место. Мне остается сделать лишь некоторые ленивые записки, ленивые потому, что я лежал на берегу и читал, и видел практически только то, что проходило мимо меня.
Аэропорт. Самолеты садятся один за одним. Пару десятков лет назад туристов здесь было столько же, сколько, например, в Астрахани. Только в Астрахани столько же и осталось. А на Канарах кто-то захотел продавать не только канарские дыни, но еще и местное солнце, воздух, море. Построил отели и пробурил скважины для пресной воды, которой здесь мало, проложил между городками шестиполосные автобаны. Канарские острова преобразились. В общем, надо захотеть. Дыни, кстати, остались – и в названии места Коста мелонерас (Дынный берег), где находился наш отель, и на столе за завтраком и ужином. В Астрахани дыни не хуже, погода вполне себе, Каспий и Волга, рыбалка, есть соленые реки и озера, в которых невозможно утонуть, есть пещеры. Но нет желания продать все это. Астрахань — это я так, для примера привел. На севере можно продавать зимние развлечения, в средней полосе – нехоженные леса, которых в Европе не осталось. Кристиан из Мюнхенского сигарного клуба рассказывал мне, как в Германию забрел медведь из Альпийских гор. И пока он шел по Германии, телеканалы демонстрировали это как первую новость – во всей Германии нет ни одного медведя (кроме зоопарковых). А наш коллега из Тверского сигарного клуба (он егерь) утверждает, что только в его Пеновском районе 160 медведей.
Дороги. Испанский я начал учить недавно. Сев в такси, решил проверить. Сначала таксист не говорил, а строчил из АКМ. Но после просьбы говорить медленнее, я стал его понимать. На Канарах три скоростных режима – 40 км/час в городе, 80 – на межгородских трассах, 130 – на автобанах (по-испански они называются как-то несерьезно – аутописта). За превышение – от двухсот евро + списание трех баллов. Страшнее всего не денежные штрафы, а потеря баллов. Четыре списания по три балла – лишение лицензии (для таксиста, водителя автобуса это означает потерю профессии). Поэтому здесь самые безопасные дороги в Испании, — сказал таксист.
Достопримечательности. В нашем номере висело две картины – на одной была гора, на другой – та же гора, но извергающая пламя. Я понял, что это и есть главные достопримечательности. Встреча с тургидом немецкой фирмы Tui подтвердила догадки. Кроме гор и памятника Колумбу, можно посмотреть домик Колумба. «В какую страну не приедешь, везде предлагают дом Колумба», — сказал рыжий немец. «В России нет дома Колумба. Правда, есть памятник Колумбу», — уточнил я. «Наверное, дом не сохранился», — авторитетно заметил немец.
Сигары. На Канары устремили свои взоры табаководы, изгнанные с родины кубинской революцией. Почва здесь, вроде как, похожа на кубинскую – так же, как и на Кубе, здесь в свое время хорошо поработали вулканы. Именно на Канарах владелец марки «Монтекристо», изгнанный с Кубы, выпустил «Монтекруз» — первые некубинские сигары из кубинских семян. Хотел сделать что-то похожее на «Монтекристо», но не получилось. И назвал похоже – «Монтекруз». У американцев есть пословица: похоже на сигару, но не сигара.
Табак выращивают здесь до сих пор. И сигары делают до сих пор. Пару раз можно попробовать. Особенно много курильщиков сигар я не заметил. Хотя однажды, выйдя из океана, и усевшись на камнях, бросил взгляд на волны , накатывающие не берег, и обалдел: на волнах качались сигарные банты. Вокруг — дикий пляж, всего несколько купальщиков, и первая мысль – не утоп ли какой афисионадо? Но тут же я догнал – это были мои банты, из заднего кармана шорт, в которых я только что искупался.
В последнее время я все меньше курю гаваны. Взял с собой много никарагуанских, доминиканских сигар. Однажды получил двойное удовольствие: раскурил именную сигару Николая Сванидзе. Из тринадцати именных сигар, выпущенных за последние пять лет, это, на мой взгляд, лучшая. Только раскурил, звонок на мобильный. И на экране высвечивается – Николай Сванидзе. И покурил отличную сигару, и поговорил с человеком, которого считаю одним из самых блестящих в современной журналистике.
Порядок. В первый же день, утром, я отправился на пляж, чтобы занять места получше. Занял. А когда вернулся с завтрака, обнаружили записку: мол, у нас так не принято, пришел – занимай свободные места, все равны. Вечером я пошел на ужин в шортах и сланцах. Метрдотель, склонившись ко мне, сказал на ухо – у нас так не принято, вечером – никаких шорт, но это вы сделаете завтра, а сейчас проходите. Я оценил его деликатность. И после ужина поднялся в номер и прочел все правила поведения, чтобы больше в лужу не садиться.
Очки. В Москве я купил очки. И поцарапал стекло. Попросил отполировать, но мне ответили — нельзя. Предложили стекло поменять. Я подумал, что меня разводят и оставил проблему до первого выезда в Европу. И вот на Канарах нашел бутик-оптику. Давид, продавец, посмотрел и сказал: нельзя, нужно заменить или купить новые. Ради интереса стал смотреть цены и не поверил глазам. Думал, на тридцать, ну, на сорок процентов могут быть меньше московских. Нет, в четыре раза! Решил купить. Дальнейшее удивило ещё больше. Сейчас попытаюсь объяснить для неочкариков. В Москве это происходит так: выбор оправы (менеджер), проверка зрения на аппаратуре (типа доктор), подгонка душек (мне их нужно всегда чуть удлинить на специальной аппаратуре, это третий человек, типа техник), оплата (кассир). Здесь все сделал один человек – Давид. И по его движениям я видел: работа для него вполне привычна. Один человек делал работу четырех.
Вот такая получилась арифметика – Канарские острова, не имея ни нефти, ни газа, ни космических ракет, ни ядерного оружия, ни Госдумы по очкам обыграли нас 4 : 0.
В Москве был еще пятый персонаж – охранник на дверях. Этого вполне пока можно оставить. Но троих – кассира, доктора и техника – вполне можно уволить. Один Давид справится, тем более при трех языках выучить ему русский будет не сложно. Я спросил его – готов ли он поработать в России? Да, — сказал он, — я слышал, что в у вас хорошие зарплаты.
Испанский. Пока мое семейство отправилось на экскурсию, я решил в отеле попрактиковаться в испанском. Охранник на воротах, чем-то похожий на вахтера Ильфа и Петрова (строго спрашивал пропуск-карточку, но если не предъявляли, пропускал так), принимая от меня предложенную сигару, заметил: знаешь, в испанском языке местоимения «свой» и «ваш» передаются один словом «su». И без дополнительного контекста фраза «я курю свою сигару» не понятна: то ли свою, то ли вашу. И рассказал такой анекдот (видимо, вдохновленный предложенной сигарой). Приготовьтесь, испанские анекдоты длинные.
Шеф не мог нарадоваться на своего сотрудника – всегда рано на работе, позже всех уходит. И вдруг начинает исчезать с рабочего места в полдень. Шеф зовет детектива и просит последить в течение недели за парнем – нет ли тут каких-то темных дел. Спустя неделю детектив докладывает:
— Уходит в 12 часов, садится в машину, едет к себе домой, занимается любовью со своей женой, выкуривает свою сигару и возвращается на работу.
— Ну, слава Богу, в этом ничего плохого нет, — говорит шеф.
— Вы меня не поняли сеньор. Я могу с вами говорить на «ты».
— Разумеется.
— Я тебе рассказываю еще раз: он уходит с работы в 12 часов, садится в твою машину, едет к тебе домой, занимается любовью с твоей женой, выкуривает твою сигару и возвращается на работу.
На сигарный манер, этот анекдот можно было назвать чисто испанским — puro español.
Андрей Лоскутов
