Этими двумя томами можно убить. Потому что тут на полном серьезе вся история России от глубины веков до середины 19-го века – по сути учебник. Так и называется – «История России». Но с подзаголовком: пересказанная для детей и взрослых.
И вот тут, в пересказе, самая подлянка и таится. Давайте посмотрим, на что в этой книге можно наткнуться. Берите какой угодно любимый вами эпизод нашей истории, находите его у Рожникова, и…
«Я, конечно, не великий полководец. Или, точнее, я вообще не великий и вообще не полководец. Я даже в армии не служил. Возможно, поэтому я НИКАК не могу понять, как великий и опытный Наполеон отправился завоевывать Россию БЕЗ ЗИМНЕЙ ОДЕЖДЫ.
Но он отправился.
Потом уже выяснилось, что план Наполеона заключался в следующем:
- Вторгаемся.
- Быстро даем генеральное сражение.
- Принимаем поздравления.
- Подписываем новый мирный договор».
Что-то подобное я давно-давно читал. Была одна из пародий на Википедию (сейчас ушла на темную сторону, кстати, вместе с Википедией как таковой), я наткнулся в ней на статью насчет декабристов, в которой, среди прочего, была примерно такая фраза: «Но потом к декабристам в Сибирь приехали жены и испортили им всю каторгу». Хотя, несмотря на жен, «тридцать лет каторги пролетели незаметно». А здесь – два громадных тома вот примерно такого.
Эти книги – гениальный подарок вашему отпрыску-старшекласснику как минимум потому, что господин издатель здесь развернулся во всем полиграфическом великолепии. Иллюстраций — море, шрифты – грандиозные. Бумага отличная, и тяжелая – жуть. Что ж, ежу понятно, что лучшее – детям.
Что перед нами за книга и зачем она? А тут вообще-то все серьезно. Кто только не заползал в последние годы в эти дебри: написать новый учебник истории. Даже ушедший (как и все Википедии) на темную сторону иноагент Гриша Акунин тоже сделал свой учебник истории России. Переписал заново Карамзина и прочих, зачем – черт его знает, я когда на это посмотрел, то задумался: что это с моим бывшим соучеником. Заодно вокруг уже официальных школьных учебников идет постоянная битва. Отчего? Видимо, по той причине, что школьники должны знать и понимать нашу историю, но что-то идет не так. Самая интересная наука из всех в их глазах не выглядит интересной.
И тут начинается то, ради чего я все это вообще пишу. Разговор насчет чувства юмора. Во всем – в школе, в жизни, в политике… Начнем вот с чего: поговорите с пробегающим мимо психотерапевтом о том, что означает, если у человека чувство юмора было – но вдруг пропало. Перестает понимать шутки. Поговорите также о том, что это за психотип, если с самого начала (с детства) никакие варианты юмора пациент не воспринимал.
Олигофрены, дебилы – это ведь не только ругательства, это и диагнозы, которые то попадают во всякие классификации таковых, то оттуда выпадают, но эта штука есть. И мы ее видим повсюду каждый день.
Люди без чувства юмора не то чтобы не понимают, как они противны окружающим – им нравится быть противными, миссия у них такая. Это обычно сторонники тотального террора и унификации всех в обществах. Это, попросту, те, кто запретил бы шутки прямо с детства. Кроме специально отведенных для того мест.
Здесь кроется очень серьезная проблема – должен ли быть какой-то ценз для людей, всерьез лезущих в политику, тем более на высоком уровне. Образовательный точно должен быть, человек на высоком уровне должен прежде всего быть профессиональным международником, обладать знаниями юридическими, экономическими… Тут вспоминается первый президент России, который по образованию был сантехником. То есть я понимаю, что это инженер, знакомый со сложнейшими системами машин, но… президент? Результат мы знаем.
А вот теперь представьте, что кто-то экзаменует претендентов на управление страной на чувство юмора. Кстати, я не о России только говорю. Кто из сегодняшних мировых лидеров, причем именно Запада, может быть заподозрен в чувстве юмора? Ну, разве что дедушка Байден. Он пытается шутить. Дедушка старый, ему все равно.
Мне хорошо знаком типаж человека без чувства юмора по борцам с курением. Злобно-напряженные лица, пугают всякими кошмарами, скорбно предлагают ввести против народа тотальный террор, поскольку народ гибнет… Впрочем, такие вообще за любой террор и любые запреты. Сегодня мишень – квадроберы, вот новая угроза обществу. И все это – с характерной звериной серьезностью, переходящей в вой ужаса.
Учебники, на моей памяти, причем – любые, всегда отличались той самой звериной серьезностью. И, значит, нудностью. И это притом, что старшие классы – возраст гениальности (в детях вдруг просыпаются одновременно все таланты), но тут и возраст резко обострившегося чувства юмора. Дети вдруг понимают, что их родители и учителя – полные идиоты, над которыми надо ржать и ржать. А те им суют нудные учебники. И это мы еще не говорили о том, как выглядят пособия по литературе и преподавание таковой: школа ненависти. К литературе, понятно.
А вот если второй, как бы тайный, читаемый дома учебник будет вот таким… Если над историей, оказывается, тоже можно ржать… Если историки оказываются нормальными… Шанс тогда есть. Тем более с учетом того, что книга абсолютно точная, умная, подвергнутая рецензии людьми с академическими титулами…
Ну, и на десерт – еще цитата из нашего учебника. Кстати, Рожников скромно ссылается на то, что всего лишь слегка обновил точно такой же учебник, написанный еще Аркадием Аверченко, лидером сатириконцев. Но неважно – вот вам про эпоху остро нелюбимого мной Павла Первого и о том, что творилось вокруг него.
«Спустя четыре года после премьеры французский демократический ужастик так и не снискал популярности на континенте. Никому, кроме самих французов (да и то далеко не всех), он не нравился. Наблюдая за причудами революционных процессов, руководители европейских монархий объединялись в коалиции и терпеливо ждали, когда, наконец, все свободолюбивые граждане первой республики поотрубают друг другу головы».
И дальше, когда описывается, как Россия в этом хаосе решила полезть в Италию и Средиземное море: «Зачем надо было туда лезть – большой вопрос. На мой взгляд, разумнее было бы наблюдать за происходящими событиями из дома, но поскольку императором тогда был не я, а Павел Первый, испытывавший, в частности, очень теплые чувства к острову Мальта…» Ну, и так далее. Читайте на здоровье.
